Граждане, выкладываю последние четыре заявки.
Для ~Хисока~, "Мечты сбываются, стоит только расхотеть"
70 словВ тот самый момент, когда Йоджи уже готов шагнуть в огонь, получить пулю в лоб или что там еще за этой дверью, не важно, главное, прекратить этот тягостный кошмар наяву, чья-то сильная рука дергает его за воротник и уверенно тащит к выходу.
Рыжий шварц, сердитый, весь в копоти, волочет его по коридору и ругается на трех языках.
- ...сам убью, - долетает до Йоджи по-японски.
Мечты сбываются, стоит только расхотеть.
Для Verlis, "Одна на двоих"
73 словаШульдих стоит и смотрит на суетящихся медсестер, паутину трубочек и проводов, мигающие цифры на дисплеях, и ни о чем не думает. Суета в палате постепенно затихает, персонал расходится, выключая за собой свет. Шульдих смотрит на белеющий в полутьме профиль и слышит стук своего сердца. Как просто было делить одну на двоих сигарету и кровать. Теперь у них одна на двоих жизнь, и Шульдих постарается сделать так, чтобы ее хватило на много-много лет вперед.
Для Нерешительный сапер, "Люблю настойчивых мужчин - они всегда добиваются того, что мне нужно!"
101 слово- И как тебе не надоело? - спрашивал Наги. - Он нам весь вид из окна испортил.
На газоне перед домом Шварц уже два дня красовалась надпись “Зая! Прости!”, выложенная ворованными маргаритками.
- У него совсем нет вкуса, - морщился Кроуфорд. - Хотя бы орхидеями…
Шульдих цвел не хуже самой расфуфыренной орхидеи в мире и тихо улыбался.
- Еще раз полезет по трубе - выкину, - пообещал Фарфарелло. - И плевать, что третий этаж.
Шульдих цвел и улыбался. Вчера он нашел под подушкой пакетик с тянучками в виде сердечек.
Люблю настойчивых мужчин, думал он. Они всегда добиваются того, что мне нужно.
Для Dotana van Lee, "Бог простит, а я запомню".
119 слов Йоджи считает, что такое количество грехов как у него не смыть никакой кровью. Можно удариться головой и потерять память, а можно удариться посильнее и потерять жизнь, что примерно одно и то же. Йоджи думает, что с таким послужным списком подойдет любой сценарий. Жить со своими грехами он больше не может и раз за разом настойчиво лезет в самую мясорубку. Но кто-то очень упрямый наверху не дает ему долгожданного покоя.
- И не даст, - бормочет Шульдих. На нем тлеет одежда, волосы обгорели, глаза дикие, рот растянут в кривой ухмылке. Йоджи он успел вытащить из-под рушащихся стен в последний момент. - Даже не думай, Кудо. Бог простит.
А я запомню, думает Йоджи. Но, кажется, мне придется научиться с этим жить.